В Стамбуле полно чистильщиков обуви. Они бы непременно попадались на каждом углу, если бы все углы не были заняты продавцами жареных каштанов. Мы долго на такую экзотику дивились, и всё прикидывали, что будет с нашими ботами, если их начистить, но денег жалели.
И вот однажды идём, никого не трогаем, а дорогу нам перебегает мужик с чистильными причиндалами наперевес. И, словно Золушка туфельку, теряет на бегу щётку. Мы, конечно, давай кричать:
- Золушок... тьфу, блин... Мужик! Щётку обронил!
Он назад кинулся, подобрал инвентарь, долго говорил мерси, а потом взялся нас обслужить. Увидев такое дело, из воздуха материализовался второй чистильщик и кинулся обслуживать Анку. Попутно состоялся приличиствующий случаю разговор:
- А вы откуда? Израиль? О, шалом! Туристы или по делу? По делу? Приехали делать с нами бизнес! О-о-о!
Турки вообще при намеке на "бизнес" начинали биться в экстазе и бросались делать дружбу народов. Эти не были исключением.
- А у меня, вот, дети в больнице. Пришлось приехать в Стамбул, чистить обувь, - пожаловался Золушок, орудуя губкой. И ещё жестами объяснил, что у них проблемы с ногами, причем так выразительно, что представилось нечто вплоть до ампутации. Я уже было сквасил сочувствующую мину и попытался прикинуть, сколько он под это дело попросит накинуть, но тут всю малину испортил второй мужик, который на заднем плане вещал Анке:
- ...в больнице ...глаза лечим ...дети ...глаза ...Стамбул, чистить обувь...
Хмм... Какое совпадение! Интересно, если я обращусь к третьему чистильщику, у него тоже дети окажутся в больнице? Что-то подсказывало, что да. Наверное, им прямо в больнице инвентарь выдают...
Тут дело дошло до вопроса "почём?".
- Нуу... - протянул Золушок, - 25-35.
"Долларов что ль? Ой, как неловко" У меня в кармане было около 5 долларов в местных деньгах.
- Вот, - говорю, - всё что есть.
Тут мужики загалдели на непонятном английском, из которого я понял только "менять деньги". То ли требовали бежать в обменник и менять баксы, то ли сдачи не было. Переговоры длились минут 5, пока они не поняли, что больше не получат. Тогда я высыпал всю мелочь в лапу золушкового приятеля и начал удаляться.
- А мне? - протянул руку Золушок.
- А ему? - обратился я к приятелю. - Ему-то дай половину.
Но тот внезапно перестал понимать по-английски, и добиться с него толку не удалось. На сем мы расстались. Чистильщики жали руки и кричали виват, а мы, стыдясь, что недоплатили, кинулись наутёк. За спиной у нас сначала вполголоса, а потом всё громче поднималась ругань: то ли Золушок пытался добиться своей половины, то ли они хором сетовали на жадных клиентов, то ли ещё чего.
Постыдившись немного, мы стали выяснять у местных, почем на самом деле стоит прокатиться. Любой встречный турок в ответ на нашу пантомиму, изображающую чистильщика, мог запросто показать, где сидит ближайший Золушок, но после вопроса "сколько это стоит", его голова немедленно превращалась в тыкву. В хэллоуинскую. То есть, на лице намертво каменела зубастая вежливая улыбка, глаза делались круглые и никакого представления о числительных.
На следующий день я поделился впечатлениями с товарищем, который тоже был в Турции. Тот стал ржать и сказал, что им тоже боты чистили. Причём, мужик тоже перебегал им дорогу и обронил щётку. И дети у него тоже, как несложно догадаться, в больнице. Но они сторговались на 3 доллара.
<<< Ухажёр Про полицию Франкфурта >>>
©2000-2020 Александр Тавер.